Лорен О`Доннел - Леди и сокольничий
На следующее утро девушка ходила по замку как зачарованная. Какая-то странная серая пелена висела у нее перед глазами. Она не понимала, что с ней происходит. Все было будто во сне. Вдруг Солейс оказалась в церкви. Стоя на коленях перед статуей Пресвятой Девы, она отчаянно молила заступницу указать, каким путем ей идти.
Дрожа от рыданий, девушка не сразу почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо. Подняв залитые слезами глаза, она с трудом узнала доброе лицо отца Дэвиса.
— Солейс, — растерянно прошептал он, увидев ее искаженное болью лицо, — что случилось?
— Отец мой, не знаю… кажется, я не смогу через это пройти.
Священник нахмурился.
— Послушай, девочка, ты должна выйти за Баркли, — вдруг торопливо прошептал он.
— Что?!
— Для тебя это самое лучшее. Я… подумал и решил, что был несправедлив к барону…
— Но…
— Уверен, он станет тебе чудесным мужем. — Отец Дэвис осторожно смахнул слезу со щеки Солейс. — Поверь, девочка, ты все решила правильно.
Ободряюще похлопав ее по руке, священник пошел к дверям.
Солейс, открыв от удивления рот, проводила его взглядом. Как это удалось Баркли? Может, отца Дэвиса запугали? Так ничего и не поняв, она вновь вернулась к молитве.
Фултон был переполнен монахами. Солейс постоянно встречала закутанные в плащ унылые фигуры. До свадьбы оставался всего один день. В поисках уединения девушка отправилась на самый верх крепостной стены. Пронзительный ветер сорвал с нее капюшон, разметал волосы, проник под одежду.
Промерзшая за ночь земля была покрыта снегом. Поля опустели. «Завтра все будет кончено, — подумала девушка. — Как отреагирует Баркли, выяснив в первую брачную ночь, что я уже не девственница? Может, перережет мне горло?»
Мысли ее устремились к Логану. Интересно, где он сейчас? Отказался ли наконец от своей безумной затеи вернуть Фултон? Вспоминает ли о ней?
Едва Солейс вспомнила о том, как была счастлива с ним, слезы навернулись ей на глаза. Сейчас девушке казалось, что жизнь никогда не давала ей столько радости, как в те далекие дни. А теперь душа Солейс была пуста, словно выжженная зноем пустыня.
Совсем скоро она станет женой Баркли, хотя ненавидит его и питает к нему глубокое отвращение.
— Уж не замышляешь ли ты броситься вниз со стены? Услышав вкрадчивый голос барона, Солейс вздрогнула и смахнула слезы.
— Нет, милорд, — прошептала она.
— Вот и хорошо. — Он приблизился к ней. — Пока ты полезнее мне живая, а не мертвая.
Его пальцы игриво скользнули по руке девушки. Она почувствовала себя так, будто ее вываляли в грязи. Гнусно усмехнувшись, Баркли погладил ее по щеке, и пальцы его поползли вниз… Солейс отпрянула.
— Нет… с этим следует подождать до нашей брачной ночи.
— Но я настаиваю, дорогая. — Барон склонился к ней. Прижавшись к стене, Солейс замотала головой.
— А я считаю, что с этим можно подождать.
Взгляд Баркли гипнотизировал ее. Вдруг из его груди вырвалось что-то похожее на рычание, и девушка побледнела. Ее била дрожь.
— Здесь очень холодно.
Она поежилась и сделала шаг в сторону.
Бледно-голубые глаза Баркли вспыхнули холодным огнем. Схватив девушку за руку, он рванул ее к себе и прижал ее ладонь к выпуклому гульфику.
— Когда мы обвенчаемся, я научу вас множеству способов заниматься любовью. Возможно, некоторые из них вы найдете несколько… необычными. Но боюсь, вам придется подчиниться.
Солейс тщетно пыталась вырваться.
— У меня большие виды на вас, моя дорогая… Такое вогнало бы в краску и шлюху.
Наконец Солейс овладела собой.
— Разумеется, милорд. Ничуть не сомневаюсь, что так оно и есть.
— Вам придется выполнять мои прихоти не только в первую брачную ночь, но до тех пор, пока я этого хочу.
Выпустив руку девушки, Баркли впился поцелуем в ее губы.
Вскрикнув от отвращения, она оттолкнула его.
— Но это потом, милорд! А пока я буду делать только то, что хочется мне!
Солейс бросилась бежать.
Увидев в эту минуту его лицо, она поняла бы, что разбудила в нем зверя: глаза Баркли горели холодным огнем, на тонких губах играла похотливая усмешка. Он было устремился за Солейс, но тут перед ним словно из-под земли появился высокий монах в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном. Они столкнулись, и барону показалось, что он ударился о каменную стену.
Но когда Баркли, изрыгая проклятия, обратил свой горящий яростью взор на монаха, тот, невнятно пробормотав извинения, склонился перед ним в униженном поклоне. Барон стиснул зубы, но промолчал, увидев, что жертва его уже ускользнула.
Глава 40Наступил день свадьбы. Стоя перед церковью, Солейс безучастно смотрела на отца Дэвиса, ожидающего ее возле сверкающего золотом нового алтаря. Сейчас она видела его сгорбленную спину и поникшие плечи. В коричневом плаще с капюшоном он походил на странствующего монаха. Девушка поежилась.
И вдруг ей показалось, что в церкви стало темнее. «Это из-за того, что в ней полно монахов», — равнодушно подумала Солейс. Как мрачные птицы, они сидели на узких деревянных скамьях, стояли вдоль стен. Не меньше было и воинов Баркли. Все они явились поглазеть на свадьбу нового владельца замка.
Солейс понимала, что только любопытство привело сюда этих людей. Баркли решил позаботиться о том, чтобы она не передумала в последний момент. Девушка печально покачала головой. Слишком поздно! Она сделала свой выбор, и пути назад нет.
Ощутив горечь в душе, Солейс вспомнила Логана и твердыми шагами пошла к алтарю. Никто из тех, кто провожал взглядом эту хрупкую девушку, не заподозрил бы, что ее сердце обливается кровью. В белом платье с широким поясом Солейс казалась выше. «Боже, это платье — насмешка над моей утраченной девственностью!» Но надеть черное значило бы бросить дерзкий вызов. Солейс не решилась на это, хотя черное символизировало бы ее разбитые надежды. Она наденет черное после свадьбы, когда все эти земли на законных основаниях перейдут Баркли. А сейчас придется сделать последний шаг… это будет местью за отца.
Барон в роскошном алом камзоле, отделанном пушистым мехом, походил на князя тьмы. Он ждал девушку возле алтаря. На поясе его висел тяжелый боевой меч, на эфесе которого тускло мерцали рубины, похожие на капли крови. Но взгляд девушки был прикован к его светло-голубым глазам. Сейчас в них сверкало нескрываемое торжество.
Она остановилась в двух шагах от Баркли, и он, ухмыльнувшись, протянул ей руку. Сделав вид, что не заметила ее, Солейс приблизилась к отцу Дэвису.
Услышав за спиной мерзкий смешок Баркли, она не удостоила его взглядом. Священник, бледный и напряженный, стоял вполоборота к жениху и невесте. Капюшон спустился до самых глаз, на лицо падала тень, и потому сейчас отец Дэвис напоминал хищную птицу. В полной тишине он поднялся по ступенькам к алтарю.
